трижды семь
Во френдленте мелькнул "список фильмов, над которыми надо рыдать". И мне сразу вспомнилось нежное отрочество.
Ещё та пора, когда я красила чёрным всё, что находила, - ногти, глаза и тетради, - и вообще была ранимым юным готом. Лет четырнадцать-пятнадцать.
И у меня была в мои четырнадцать всего одна знакомая, которую можно было назвать подругой. Тоже, конечно, с чёрными волосами и ногтями, и даже круче, потому что у неё был стеллаж дисков с мрачной музыкой, а ещё - коллекция печальных фильмов.
И она посадила меня смотреть "Танцующую в темноте".
Со словами: "Охрененный фильм, ты слёзы вытирать будешь, сто пудов!"
А мне она дико нравилась как друг. И очень хотелось не разочаровать. И я весь фильм пыталась заплакать. Хоть как-то. Хоть плохонько. Ну чтобы хоть тушь размазалась, не знаю. Проблемы были с носом: когда человек плачет, у него из носа течёт, а имитировать хлюпанье достоверно - это не очень просто.
Это ад и апокалипсис, как мне жутко было признаться, что фильм меня не зацепил. Ну, то есть, может, и зацепил. Но не так, как было надо. Я так и не призналась. Хотя заплакать не вышло, и, скорее всего, вообще фальшиво получилось.
Ладно, дурные четырнадцать, дурная готическая юность. Бывает.
Но вот - мне семнадцать.
Одноклассница, прекрасная рокерша с великолепным голосом, тащит меня домой смотреть фильмы. "Как, ты не видела "Титаник? В твои-то годы? Реветь будешь, зуб даю!"
И всё. Оцепенение кролика перед удавом.
А если не буду? Если не смогу? Что тогда? Как тогда?
Но с "Титаником" вышло проще: там оказалась действительно трогательная сцена. Со стариком и старушкой, бережно укрывающих друг друга одеялом и засыпающим в постели, пока корабль идёт ко дну. И с этими музыкантами, играющими до самого конца, раз уж ничего больше не остаётся. Я заплакала, подруга меня одобрила, статус нормального человека был подтверждён.
Потом был ещё "Реквием по мечте" в её же компании - он не вызвал вообще ничего, но к тому моменту "Титаник" уже дал мне определённую фору, и страшного не случилось.
Сейчас мне двадцать.
Вроде как время для выветривания дури из башки, становления независимой личностью, все дела. Отлично.
Но я представляю, как кто-нибудь снова говорит мне ту заветную фразу - и возвращаюсь в кролик-модус. Я выполняю норму по слезам. Всю жизнь. Со трагическими фильмами, с патриотическими праздниками, с чем угодно. Я доказываю своё право на принадлежность к роду человеческому. Каждый раз, когда песня или фильм выбивает у меня слезу, я чувствую себя сдавшей норму ГТО. Выполнившей план. Достойной.
Искренне не знаю, хорошо это или плохо.
Может быть, и хорошо.
Ещё та пора, когда я красила чёрным всё, что находила, - ногти, глаза и тетради, - и вообще была ранимым юным готом. Лет четырнадцать-пятнадцать.
И у меня была в мои четырнадцать всего одна знакомая, которую можно было назвать подругой. Тоже, конечно, с чёрными волосами и ногтями, и даже круче, потому что у неё был стеллаж дисков с мрачной музыкой, а ещё - коллекция печальных фильмов.
И она посадила меня смотреть "Танцующую в темноте".
Со словами: "Охрененный фильм, ты слёзы вытирать будешь, сто пудов!"
А мне она дико нравилась как друг. И очень хотелось не разочаровать. И я весь фильм пыталась заплакать. Хоть как-то. Хоть плохонько. Ну чтобы хоть тушь размазалась, не знаю. Проблемы были с носом: когда человек плачет, у него из носа течёт, а имитировать хлюпанье достоверно - это не очень просто.
Это ад и апокалипсис, как мне жутко было признаться, что фильм меня не зацепил. Ну, то есть, может, и зацепил. Но не так, как было надо. Я так и не призналась. Хотя заплакать не вышло, и, скорее всего, вообще фальшиво получилось.
Ладно, дурные четырнадцать, дурная готическая юность. Бывает.
Но вот - мне семнадцать.
Одноклассница, прекрасная рокерша с великолепным голосом, тащит меня домой смотреть фильмы. "Как, ты не видела "Титаник? В твои-то годы? Реветь будешь, зуб даю!"
И всё. Оцепенение кролика перед удавом.
А если не буду? Если не смогу? Что тогда? Как тогда?
Но с "Титаником" вышло проще: там оказалась действительно трогательная сцена. Со стариком и старушкой, бережно укрывающих друг друга одеялом и засыпающим в постели, пока корабль идёт ко дну. И с этими музыкантами, играющими до самого конца, раз уж ничего больше не остаётся. Я заплакала, подруга меня одобрила, статус нормального человека был подтверждён.
Потом был ещё "Реквием по мечте" в её же компании - он не вызвал вообще ничего, но к тому моменту "Титаник" уже дал мне определённую фору, и страшного не случилось.
Сейчас мне двадцать.
Вроде как время для выветривания дури из башки, становления независимой личностью, все дела. Отлично.
Но я представляю, как кто-нибудь снова говорит мне ту заветную фразу - и возвращаюсь в кролик-модус. Я выполняю норму по слезам. Всю жизнь. Со трагическими фильмами, с патриотическими праздниками, с чем угодно. Я доказываю своё право на принадлежность к роду человеческому. Каждый раз, когда песня или фильм выбивает у меня слезу, я чувствую себя сдавшей норму ГТО. Выполнившей план. Достойной.
Искренне не знаю, хорошо это или плохо.
Может быть, и хорошо.
-
-
04.01.2012 в 05:01Искренне не знаю, хорошо это или плохо.
Это нормально. Это болевая и есть. Я считаю, если твоя болевая не болит - значит, это не твоя болевая, перетипируйся. Всю жизнь доказывать, что "я не бревно бесчувственное" - такова наша доля.